Сказка о вдохновении

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был стихотворец-песенник. И было у него три дочери: Елена Прекрасная, Василиса Премудрая и Просто Настенька. Вот такая трагедь у него в жизни приключилась – всю силу на стихи истратил, а сыновей не нажил. Некому на старости лет дело семейное передать, некому на ушко секрет шепнуть.

Время туманов

Познанье бытия –

Безумное занятье.

Понятен лишь туман.

Нет, не время. Это состояние. Когда по утрам темно и серо, от реки наползает белесая пустота, затягивает, обволакивает и поглощает тебя без остатка. Незаметно ты растворяешься в ней, расщепляешься на атомы и перестаешь существовать как сущность. Нет внешних раздражителей, нет внутренних потребностей, ты – всё и ничего одновременно. Пустота внутри, и пустота снаружи. Да и сами границы тебя размываются и отходят на второй план. И это прекрасно.

Нет, опять не так. «Прекрасно» – это эмоция, а какие эмоции могут быть у пустоты? В ней нет ни-че-го. Она ДО, она ВНЕ, она ВСЁ.

Тишина

Странная вещь – тишина. Неуловимая днем, она паутинкой ускользает сквозь пальцы и прячется в темном углу. Ее заполняет гомон обыденных звуков: бесконечное чириканье мелюзги, бормотание чайника, бульканье в кране. Где-то фоном воркует мелодия: слов не разобрать, но нет ощущения покоя.

Лунная девочка

Ее хрупкие плечи тоскуют без крепких мужских объятий. Ее волосы подобно синим нитям водорослей в океане, колышутся в невесомости. Ее прозрачная кожа рук скрывает силу, способную управлять приливами и отливами. Когда она в гневе – из глаз сыплются искры, у Земли они обращаются звездопадом. А ее радость лучится северным сиянием в уголках глаз.

Мгновения до весны

Кружит снег над пустующим садом,
Я же вижу цветение роз.
Где-то там, в одеяле из ваты
Спят они в ожидании гроз.

Две сороки спорхнули с березы.
И пускай не готово гнездо,
Но они пережили морозы.
Вместе, парой, трещат на весь двор.

Кошка больше не прячет на печке
Серой лапою розовый нос.
Развалилась, лежит на крылечке,
Распушила предмартовский хвост.

С крыши капают редкие капли,
За день там нарастёт бахрома.
Воробьи уж не дуют на лапки,
А чирикают звонко: «Весна!»

Семейные традиции

«Один раз в год сады цветут»,
«Снегопад, снегопад, не мети мне на косы»,
«Et si tu n'existais pas» …
Что может быть общего между этими строчками?

Маяк

Год за годом, слой за слоем укладываются в штабеля.

Где-то больше, где-то меньше. Но память хранит сполна.

Воспоминанья текут как реки и скатываются в океан.

Но однажды случайное слово вздымает в душе ураган.

Волны памяти хлещут о берег, разбивая привычный уклад.

Всё забытое, вместе с пеною, из глубин достают невпопад.

И осклизлые брёвна крушений, и жемчужины прошлых лет

Волны вынесут на поверхность и попросят за всё ответ.

Капитаном стою на палубе, ветер треплет души паруса,

Сорок футов под килем памяти, но крепки мои якоря.

Вал девятый подступит нехотя, но накал страстей уж иссяк.

В бурном море, на сонном бреге неустанно горит маяк.

Зимний сон

Тонкой струйкой сбегают колосья

гривастого ячменя,

Ветер шелковый запах носит

по саду на склоне дня.

Желтый глаз одуванчик косит,

натужно гудит пчела…

«Странный сон?» – меня кто-то спросит

средь снежного февраля.

Распускаются клейкие листья,

ароматом дурманит земля,

Убегают туманы от сырости,

ранним утром искрится роса.

Белым звоном дрожат колокольчики,

звуку их подражает гроза…

Почему мне всё это снится?

                                   Потому что скоро весна.

Душа говорит с нами чувствами

Душа говорит с нами чувствами: ликует, поёт или плачет.

Но не всегда её речи мы можем понять однозначно.

Тогда подключается тело: язык его проще и резче.

Нам плохо – оно заболело, поправилось – значит, нам легче.

С рожденья даны нам две фазы, но сами себя мы калечим:

Порывы души отвергая, телесную боль не излечишь.

Когда мы поймём наконец-то, что телом и духом едины,

Откроется путь в бесконечность: для жизни появятся силы. 

Плед, тишина и танец строчек

Вечер неслышно входит в дом, смолкают привычные звуки и тишина набрасывает на плечи мохнатый плед. Свет погашен, подслеповато мерцает экран, и я щурюсь на мелкие строчки. Сначала неспешно, а затем всё скорее они начинают кружить в своем вечернем танце. Я в Домике.

От чего устают города

художник Евгений Лушпин "Пражская симфония"

От чего устают города?

Города устают от шума,

От тревожных сирен иногда,

А еще от извечного гула.

Провода недовольно гудят,

Ряд машин и спешащие люди,

(Как голодные пчелы не спят),

И конца тому гулу не будет.

Посуда бьется к счастью

Посуда бьется к счастью, а зеркала – к беде.

Как разобрать осколки в подобной суете?

А если разом оземь, в сердцах и сгоряча?..

Остановись мгновенье, и не руби с плеча.

Рассыпавшийся бисер не сложно мне собрать,

Крупинки и горошины зерна пересчитать.

Куда-то закатились надежды и мечты,

Вот их найти сложнее по уголкам души.

В туманность заглянула – там мириады звезд

Мерцают отстраненно, а я незваный гость.

Где та, что светит ярче? И только для меня?

Я снова без ответа. И в сердце пустота.

На тысячи осколков рассыплюсь в сотый раз.

И собирать их больно и страшно мне подчас.

Но только я решаю: что к счастью, что к беде.

Беру и разбиваю, доверившись судьбе.

Коромысло

Запрягаю утром ранним

Коромысло в дивны сани.

Два конца у коромысла,

Ведь не зря они, со смыслом.

Я одним концом достану

Солнце красное (как встанет),

А другим цепляю лучик

От луны, что спрятан в тучку.

А из тучи дождь струится,

И как раз на коромысло.

Расцвели узоры в небе!

Запрягай уже! Поедем!

Издерганная аргентинка

Выпал мне интересный бином фантазии «Издерганная аргентинка». Как-то сразу этот образ лёг на душу. Ну, попробую, что получится.

«Что может быть страшнее издерганной аргентинки?! Темперамент и так взрывной, а тут еще задергали ее донельзя. Того и гляди, рванет во все стороны и снесет пол-улицы ответной волной».

Современная сказка

О сказках. Часть 2. 

Thomas Kinkade

В наш стремительный век современных технологий даже такая устоявшаяся структура, как сказка, не стоит на месте - она растет и развивается. Сказка перестала быть прерогативой отдельных писателей, она вернулась к людям, и вновь является элементом поистине народного творчества.

Сохранив свою структуру и символику, заложенную веками, теперь сказка не только несет в себе народную мудрость. У нее появились новые возможности: расширять творческие горизонты, лечить и исцелять и даже в какой-то мере трансформировать окружающую нас действительность.