Музей забытых жизней

Я стояла перед длинными рядами стеллажей, они заполняли всё пространство узкого коридора и терялись где-то вдали. Разглядывая отложенные книги, коробки и корзинки с забытыми увлечениями, ящики и сундуки с чужими историями я размышляла, как мне найти то, зачем я сюда пришла.

Музей забытых жизней мне посоветовала подруга. Я как-то пожаловалась ей на свою скучную историю. Дом, семья, дети, стирка, готовка, уборка – и никакого просвета.

–Живу, как в болоте, скоро тиной покроюсь и позеленею, как лягушка, – жаловалась я ей тогда. 

–Вот и сходи, может найдешь что-то своё, потерянное или забытое.

Терять мне было уже нечего. Собравшись с духом я оказалась в этом мрачном полуподвале, и теперь в растерянности обдумывала, в какую сторону мне податься. Вещи на полках были покрыты толстым слоем пыли, тусклые лампочки под потолком подмигивали, но ни на что не указывали. Как здесь искать своё? «Идет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит». Пойду налево – хочу сказку.

Долго ли, коротко ли… Нет шла я не очень долго, скорее медленно, озираясь и оглядываясь по сторонам. С каждым шагом мне казалось, что становится светлее. Тусклые лампочки светили также, но впереди появился новый источник света. Вот на него-то я и шла.

В конце коридора, когда я почти уперлась в глухую стену, наконец, увидела, что же так ярко светит. Под самым потолком висел круглый фонарь странной конструкции. Кажется, так выглядят театральные софиты, подумалось мне. Свет фонаря был направлен строго вниз и освещал стойку, на которой плотно висели театральные костюмы: с блестками, в перьях, строгие и бальные, а также тематические. Сразу бросился в глаза костюм бабы Яги и снежинки. Чуть дальше висело изумрудное платье Хозяйки Медной Горы. Ее корона переливалась самоцветами, а на полу искрился длинный шлейф, похожий на змеиный хвост. Из-за него выглядывала юбка-колокол моей любимой расцветки в белый крупный горох. В памяти всплыло название «юбка-татьянка». 

Дальше на вешалках было много мужских костюмов: строительная роба, форменный китель железнодорожника, обтягивающее трико то ли жокея, то ли гимнаста, бесформенный ватник, в котором дрессируют злость у собак. Что-то смутно знакомое шевельнулось в душе. Я даже потрогала эту несуразную телогрейку и сняла с ее рукава клочок собачьей шерсти.

На плечиках непостижимым образом держались указка учителя, бухгалтерские нарукавники, грубый холщевый фартук со множеством карманов для инструментов и соломенная шляпа с широкими полями от солнца. Тут уж я поняла, что это развешаны мои профессии, даже мой любимый секатор выглядывал из кармашка фартука, а ведь я потеряла его еще прошлой весной.

Следующими болтались на плечиках сразу десяток домашних халатов разных размеров и фасонов. Последними в ряду висели широкая бархатная блуза, заляпанная красками, и парчовый халат, из кармана которого выглядывала перьевая ручка и свернутые в трубочку листы из нового романа.

Всё окончательно встало на свои места: на вешалках была развешана моя жизнь!

…Как всякий младенец, я родилась красной и сморщенной, и мама тут же назвала меня бабкой Ежкой. Это прозвище надолго прилипло ко мне. Корону в стразах на новогодний утренник мне так и не сделали, и я со слезами на глазах объясняла всем, что это костюм Хозяйки медной горы, а не Царевны-лягушки. Зато снежинка из меня в следующем году получилась знатной и увесистой. Мама всё шутила, что боится, как бы сцена не треснула подо мной. Юбку-колокол мне шить не стали, сказав, что у меня всё равно нет талии, и я буду выглядеть в ней как «баба на чайнике».

Тогда я всерьез задумалась о мужских профессиях, где бесформенная одежда хорошо скроет мою фигуру, а вместе с ней отсутствие какой-либо женственности в характере. Но по настоянию родителей я сначала поступила в пединститут, а затем в сельхоз и закончила бухгалтерские курсы. И более десяти лет сидела дома, плавно переходя из одного декрета в другой, доказывая себе и всему свету, что я всё-таки женщина...   

И вот я стою перед стойкой одежды в музее забытых жизней.

Софит над головой мигнул несколько раз. Я перевела на него взгляд и заметила табличку на стене. «РУКАМИ ТРОГАТЬ!» - гласила надпись. Далее шла длинная инструкция с правилами примерки. В самом конце, пятнадцатым пунктом, значилось: «Забрать с собой можно не более 3-х костюмов. Вещи возврату и обмену ПОДЛЕЖАТ».

Первым я не задумываясь взяла халат писателя. Затем сняла с плечиков самый красивый из халатов домохозяйки, очень я сроднилась с этой одеждой, тем более что всегда можно будет вернуться и выбрать что-то другое. И долго мои чувства боролись между блузой художника, секатором и тулупом собачника. Секатор победил.

Завернув свои приобретения в крафтовую бумагу, я отправилась к выходу. Яркий свет софита указывал мне путь, как бы провожая, но не прощаясь.